МОЙ ФИЛИН

Ранним весенним утром три пароконных телеги, груженные доверху всякой домашней утварью и вещами, медленно и осторожно преодолевали полые воды Медведицкой поймы. Первой управлял непререкаемый авторитет до конца жизни и глава большой нашей семьи — отец. На второй, среди тюков и вещей, можно было разглядеть четверых детей с матерью, а на третьей — нанятый мужик. Отец выбирал путь по наитию, вода пугающе бурлила между колес и доходила до дна кузова, а когда телега проваливалась в колдобину, то намокали и вещи.

Это был переезд семьи из села Орехово в хутор Филин, очень похожий на известную картину "Великое бегство булгар на Волгу". Впереди, в лучах восхода, в сиреневатом мареве угадывались очертания величественного храма Господня станицы Островской. Глухо доносились торжественные удары колоколов. Год назад в нем нас разом родители окрестили под крики неугомонных галок.

Дальнейший путь пролегал среди степных косогоров, поросших скудной полынью да чабрецом, зорко охраняемых сверху коршунами, а снизу — множеством сусликов. Миновав несколько хуторов, расположенных вдоль реки Медведицы, под вечер, с трудом преодолев горе-мост через переполненный и грохочущий талой водой с ближайших шпилей овраг Меловатку, мы въехали в Филин — новое место назначения отца, сельского агронома.

Это был 1954 год.

Ландшафт местности здесь уникален. Знаменитая Медведицкая гряда исстари славилась аномальными явлениями, мистическими событиями, НЛО и прочей чертовщиной.

Хутор расположен на высоком берегу реки. Красавицу Медведицу окаймляли берега из чистого, скрипучего песка, в котором иногда попадались "чертовы пальцы" — остроконечные окаменелости, похожие на наконечники скифских стрел. Я не знаю, что это было, но когда на рану насыпали соскобленную с них "пудру", она быстро затягивалась. Эти "пальцы" берегли в каждой семье.

Зимы были морозные и снежные. Дворы набивало снегом до крыш. А в летнее время часто случались сильные грозы с ураганным ветром. Однажды снесло крыши с нашего дома, со школы и с коровника. От ударов молнии загорались деревья в лесу, убивало животных и людей.

Огороды у казаков находились у реки. После каждого половодья на берег наносился обильный слой плодородного ила. Там в каждый сезон своя работа. Мы с братом Юрой и мамой тоже заносили навоз, сажали рассаду и потом все лето ведрами из реки поливали посадки. Сестра Валя у нас была маленькая, и отец ее всегда ограждал от работ и жалел. Усаживал, бывало, к себе на колени, гладил по голове и приговаривал: "Маленькая милаша наша!"

А вообще в те времена хуторская детвора обязана была помогать по хозяйству своим родителям. Принято было у казаков детей воспитывать трудом. Считалось большим позором, если человек был ленив или пьяница. В хуторе этим грешил только красавец Миша Пшеничкин, но он рано покинул этот свет.

Хутор Филин — не хаотичное, а топографически четкое поселение с шестью улицами. Правда, теперь это угадывается с трудом, многие дома растворились во времени, и частные подворья расположились просторно и далеко друг от друга, не оскорбляя соседа плетнем или забором. Конечно, хотелось бы документально знать о первопоселенцах, но, по-моему, жители хутора вели свою родословную от староверов, уж больно красивые имена носили.

Время было наивное, бедное, но люди жили с ожиданием лучшей жизни. Было такое ощущение в политике, культуре, промышленности и быту. В будни трудились, а в праздники отдыхали от души, собирались в компании гулять и веселиться. Пьянство было немодным. В нарядных одеждах ходили по улицам, играли песни, приплясывали под гармошку с бубном. Запевала начинал песню речитативом, дирижируя себе руками, а бабы, вторя ему, подхватывали и визгливо дишканили.

Вспоминая филинскую весну, могу сказать словами поэта: "Идет, гудит зеленый шум". Дни удлиняются, становятся солнечнее, теплее. Небо голубое, с раскидистыми кучами белых облаков. На крышах висят длинные капающие сосульки, и главное воздух становится другим: не по-зимнему чистым, звучным и ароматным. С одной стороны доносится рев коровы, с другой — шум работающего трактора, буксующей машины или крик петуха. Со всех холмов и шпилей под снегом украдкой пробираются мелкие ручейки, и собираясь вместе, становятся все заметнее, шумнее. Около хутора, разделяясь на два бурных потока — Меловатку и буерак Хлобыстун — вешняя вода со страшным грохотом и скоростью неслась ко вздувшемуся бугром льду Медведицы. Не выдержав напора, лед пушечно трескался, вздымались рыхлые зеленовато-голубые льдины, соперничая друг с другом. Тогда я увидел среди этого хаоса проплывающую на льдине обезумевшую от ужаса собаку. Хочется думать, что она спаслась!

Медведица поднималась и выходила из берегов, размывалась, заполняя собой все низины, сады и подворья. Бывало, что сносило и хлипкий мост через Меловатку, обрекая жителей на изоляцию от мира.

Павел ПАНТЕЛЕЕВ.